Семейный бизнес
В официальных источниках дата основания — 1973 год, но свою летопись музыканты ведут с первого выступления, а это 1974-й. Откуда взялась вторая круглая дата, как получилось, что дети потеснили родителей и почему-то стали петь на русском языке, рассказывает Дильшат АХМАДИЕВ, действующий лидер обновлённого ансамбля “Яшлык”. К слову, сам он родился на несколько лет позже легендарного ансамбля…
- Изначально ансамбль позиционировался как этнический, — рассказывает Дильшат. — Исполняли народные песни на уйгурском языке в лёгкой эстрадной обработке и очень быстро нашли свою публику, гремели по всему тогдашнему Союзу. Отец, создатель ансамбля, со временем стал директором уйгурского театра, выступать было некогда. Мы же с Бахтияром ХАСАНОВЫМ спелись ещё подростками, и у нас спела свои первые песни сестренка Дильназ АХМАДИЕВА. Кстати, с моей стороны вообще в семье сплошные народные артисты, так что деваться мне было некуда, только на эстраду.
Сначала нас зачислили музыкантами в ансамбль, так что мы полноправные участники истории. А в какой-то момент отец стукнул кулаком по столу: мол, давайте берите ансамбль в свои руки, только петь надо на уйгурском языке! Мы сказали, что будем петь на русском, и в ответ услышали гневное: “Выйдите вон!” Все происходило официально на худсовете. К тому времени мы вовсю экспериментировали, сами писали песни на русском языке, поскольку окончили русскую школу.
Некоторое время повоевали со старшим поколением, но когда в 1995 году появился наш первый хит “Нигара”, все изменилось. Старшие дали добро, передали ансамбль и разрешили попробовать, хотя сомневались, говорили, что мы берём на себя большую ответственность. Зато благодаря нашей настойчивости мы очень быстро действительно дали вторую жизнь бренду “Яшлык” и стали мегапопулярными.
- Слава пришла быстро?
- Моментально. Мы оказались на пике уже через год, как только сделали клип на “Нигару”, причём слушала нас не только диаспора, но и вся страна. Нас узнавали, тыкали пальцем на улице, всюду приглашали. Мы объехали весь Казахстан, и, наверное, в этой стране нет ни одного даже маленького городка, где бы мы не спели. Больше нас в поездах провели время разве что проводники и машинисты.
Почему все так легко получалось? Я думаю, что после обретения независимости была очень острая потребность в своих молодых артистах. И наше направление оказалось кстати. Тем более что мы пели на русском языке, но очень восточную музыку.
- А теперь объясните, почему вы всё время то расставались, то торжественно воссоединялись и объявляли, что группа возродится?
- Так получилось, что мы быстро дорвались до славы, а потом невольно попали в творческий штиль. Просто не знали, что делать, куда дальше двигаться: народная любовь, большие гонорары, первые сольные концерты уже есть, а что же дальше? Родители ругали нас, называли лентяями, но мы просто не знали, как развиваться дальше. Может быть, вскружил голову успех, и в какой-то момент каждый решил пойти своей дорогой. Бахтияр устроился работать в банк, я переехал в Астану и стал чиновником от культуры, маленьким таким, беспонтовым чиновником. Хотел забыть про музыку и своё творчество.
- Получилось?
- Почти. Ребята сами потом решили возродить “Яшлык” и приглашали меня принять в этом участие — я не соглашался. Но однажды приехал по делам в Алматы и почти случайно попал на репетицию. Мы же раньше были фанерной группой, а тут они решили играть только вживую и делали это так кайфно, сами получали такое удовольствие… Когда я услышал, как они это делают, то почти моментально решил все бросить и присоединиться. Это было в 2013 году.
Так началась наша новая история, но опять не было плана. Сделали гастрольный тур по Казахстану и снова через пару лет распались.
Дело было ещё и в том, что с 2000 по 2018 год мы не записали ни одной новой песни. Куда бы ни приезжали, публика просила петь только старые хиты, а это было неинтересно. Наконец в 2020-м отец стукнул кулаком и сказал: “Ничего не знаю, будете давать в театре большой живой концерт”. Нам пришлось начать подготовку, и с тех пор мы снова поём. Причём теперь регулярно даём живые концерты в “Музкафе” на хорошей такой камерной площадке.
Но если, опять же, считать от нашего первого выступления, то новому составу исполняется 30 лет. Мы хотели отметить эту дату, но потом поняли, что сначала надо отпраздновать полувековой юбилей первого состава.
- Я смотрю, у вас все только через папин кулак решается…
- Да нет, не обязательно, обычно достаточно движения его мизинца.
- Что увидит публика на юбилейном концерте в ноябре?
- Мы сами не знаем всех подробностей, концерт готовит большая команда, в том числе Адиль ЖАМАБАКИЕВ. Это будет грандиозный концерт и очень знаковый. Не зря все наши друзья не раздумывая дали согласие выступить, причём никто даже не заикался о гонорарах: Роза РЫМБАЕВА, Дильназ Ахмадиева, Парвиз НАЗАРОВ и ещё многие звезды казахстанской эстрады. Мы вспомним, как все начиналось, будет много сюрпризов из прошлого, прозвучат старые хиты, и на сцену выйдут артисты из первого состава.
Но самое главное — мы хотим поблагодарить публику. Первый состав или второй — мы живем, потому что есть наши слушатели, они мотивируют петь и работать дальше, без них невозможно представить нашу историю. Благодаря тому, что они приходят на наши концерты, мы можем сделать такой праздник. Ну а мы уже отметим свой юбилей ближе к весне, потому что сразу два больших концерта трудно организовать.
- Все звезды рассказывают про свою популярность. А у вас в чем она выражалась, можете привести примеры?
- Конечно, их масса. Например, приехали мы в Тараз на День города. Вместе с нами выступал “Рахат Лукум”, молодые девчонки, они тогда только начинали, а мы уже были матерыми артистами. Как-то так получилось, что нам никак не платили гонорар, обещали деньги после выступления, и мы отказались выходить на сцену. Публика так ждала нас, что в девушек полетели бутылки, они убежали за кулисы, народ скандировал наше название. Организаторам пришлось срочно находить деньги.
А один раз организаторы концерта пытались схитрить. Мы договорились выступить в Доме культуры человек на 400, соответственным был и гонорар. Когда приехали, узнали, что концерт на стадионе, раскуплены все 6000 билетов. Правда, организаторы согласились и пересмотрели оплату. Тогда мы получили свой самый большой гонорар — то ли 10, то ли 15 тысяч долларов. Дело было в 1998 году, и на такую сумму можно было купить две квартиры. Деньги дали двухсотками, так что мы в поезд сели с тремя сумками, полными купюр.
- Купили квартиры?
- Куда там, прокутили, прокайфовали. Мы даже как-то к морям не ездили, всё время отдыхали на родине. Хотя больше пахали, чем отдыхали. Лет десять не встречали Новый год с семьей. С середины декабря начинался самый напряженный период, когда мы постоянно мотались по концертам. Чем ближе праздник, тем выше чек.
Однажды почти решили встретить Новый год дома — и опять звонок, приглашение. Мы специально назвали гонорар раза в три больше обычного, надеялись, что нас оставят в покое, а в ответ: “Выезжайте!”
- Поклонницы донимали?
- Было дело. Для репетиций снимали квартиру на окраине города, и когда девчонки узнали адрес, то мы стабильно раз в несколько дней отмывали дверь от сердечек и надписей. Невозможно было выйти покурить — дежурили девушки с плакатами. Поначалу приятно, а потом сильно раздражало.
- Скажем честно: сейчас много молодых парней на эстраде. Чем берете публику?
- Мы шутим, что раньше были молодые и красивые, сейчас просто красивые.
- Что дальше?
- Пока не думали. У нас опять нет плана. Нам просто очень нравится петь. Сейчас мы обновляем наши песни, потому что время меняется, звучание тоже, значит, будем меняться и мы, но не сильно.
Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы
