«Конституционный суд – это часть политического режима»
Насколько эффективным оказался воссозданный институт Конституционного суда
Ирина Адамович, Власть
Конституционный суд работает в Казахстане почти 2,5 года, занимаясь, как декларируется, «обеспечением конституционных прав граждан». За это время в инстанцию поступило более 10 тыс. тысяч обращений, однако только по 78 из них было возбуждено производство.
«Власть» разбирает, стал ли Конституционный суд «основным фундаментом защиты прав человека», как обещал президент , предлагая его воссоздать.
Касым-Жомарт Токаев в начале января 2023 года, когда Конституционный суд начал свою работу, отмечал, что его ключевая задача – обеспечение полного соответствия всех законов и подзаконных актов Конституции. Поэтому значительно возрастут и требования к качеству работы прокуратуры, судов, правоохранительных органов, говорил он.
Однако качество работы этих органов по-прежнему вызывает критику со стороны общества. По данным Бюро национальной статистики, удельный вес доверяющих полиции составляет 64,3%, судам – 62%. Вместе с тем, как следует из ответа Конституционного суда на запрос «Власти», наибольшее количество обращений граждан касалось именно несогласия с судебными актами, жалобами на действия (бездействия) сотрудников правоохранительных органов, судей и исполнительных органов.
В отдельных случаях Конституционный суд остается для казахстанцев последней инстанцией в отстаивании своих прав. Согласно данным Конституционного суда, 99% всех обращений поступило именно от граждан, тогда как всего девять обращений – от иных субъектов, включая государственные органы и депутатов.
Правда, не все обращения суд рассматривает и не по всем принимает решения. Как следует из ответа на запрос, по итогам предварительного изучения поступивших обращений принято только около 500 постановлений, из них по 78 обращениям были возбуждены конституционные производства непосредственно по проверке конституционности норм законов.
«Такое небольшое количество принятых к производству обращений объясняется тем, что преимущественное количество обращений граждан касается вопросов, не относящихся к компетенции Конституционного суда, а именно граждане просили пересмотреть вступившие в силу судебные решения, провести проверку действий должностных лиц или судей и привлечь их к ответственности либо дать разъяснения норм действующего законодательства», — пояснили в суде.
Большинство обращений, рассмотрение которых выходило за пределы компетенции Конституционного суда, было также от граждан – 95% от общего числа поступивших обращений с января 2023 года по май 2025 года.
Как отмечает правозащитник, главный эксперт-консультант и основатель Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Евгений Жовтис, такая статистика связана с тем, что казахстанцы не понимают компетенцию Конституционного суда.
«Большая часть обращений граждан отклоняется даже не потому, что это такое желание Конституционного суда. По большому счету граждане, к сожалению, не очень понимают компетенцию Конституционного суда. Они рассматривают Конституционный суд как ещё одну инстанцию над Верховным судом. Зачастую граждане думают: я сейчас обращусь, опишу, как суд первой, второй инстанции, даже Верховный суд чего-то не учел, когда выносил приговор или решение по моему делу, как были нарушены мои права в ходе того или иного процесса. А Конституционный суд это не рассматривает», — отметил он.
Жовтис пояснил, что в Конституционный суд нужно обращаться в том случае, если считаешь, что какая-то норма закона или другого правового акта противоречит Конституции. Но это ещё нужно обосновать, что очень непросто, подчеркивает он.
«То есть мало того, что ты должен сказать: вот эта норма <...> по тем или иным причинам в ходе вот этого конкретного дела нарушает мои закрепленные Конституцией права. Это нужно доказывать – в чем противоречие этой нормы закона норме Конституции. Это очень сложно делать. <...> Поэтому большинство (обращений – В.) отклоняется, потому что вот этим требованиям о содержании обращения в Конституционный суд эти обращения не соответствуют», — отметил Жовтис.
(Не) совершенствование законов
Часть обращений казахстанцев была с предложениями внести изменения и дополнения в действующее законодательство, сообщил Конституционный суд. Также по итогам рассмотрения обращений Конституционный суд в большинстве случаев сам давал рекомендации правительству усовершенствовать те или иные законы. Но часто поправки в законодательство вносятся скорее формально или не внесены до сих пор. В то же время отдельные законы – по отдельным инициативам президента – были разработаны и приняты в очень короткие сроки (например законы о казахских породах собак и лошадей).
По данным министерства юстиции, всего нормативных постановлений Конституционного суда, подлежащих реализации, 71. При этом по 12 постановлениям «реализация не требуется в силу отсутствия необходимости внесения изменений в действующее законодательство».
«С момента создания Конституционного суда всего вынесено 59 нормативных постановлений, требующих разработки и принятия законов и иных нормативных правовых актов, содержащих правовые позиции, реализация которых требует внесения изменений в законодательные и иные нормативные правовые акты. 17 нормативных постановлений содержат выводы о несоответствии отдельных норм НПА (Конституции – В.)», — говорится в ответе Минюста на запрос.
При этом только по шести из них приняты поправки в законодательство, а ещё шесть находятся на стадии реализации, то есть «поправки предусмотрены в проектах законов, находящихся на рассмотрении мажилиса парламента». По остальным пяти НПА поправки только находятся в разработке или на согласовании.
В то же время некоторые внесенные в законодательство изменения вызывают вопросы.
Например, в марте 2023 года суд рассматривал обращение гражданина касательно бессрочного запрета на госслужбу для тех, кто в течение трёх лет перед этим привлекался к дисциплинарной ответственности за проступок, дискредитирующий госслужбу. Обратившийся в суд гражданин полагал, что это ущемляет его право быть избранным в государственные органы и нарушает принцип равного права граждан на доступ к госслужбе.
Конституционный суд посчитал, что «любые законодательные ограничения прав и свобод человека должны быть адекватными законно обоснованным целям и отвечать требованиям справедливости, пропорциональности и соразмерности».
«В ряде случаев погашение или снятие судимости не препятствует поступлению на государственную службу. Тем самым граждане, совершившие административные и уголовные правонарушения и нанесшие более серьёзный вред охраняемым законом интересам, находятся в более благоприятном положении по сравнению с лицами, для которых запрет на поступление на государственную службу связан с их увольнением за допущенные дисциплинарные проступки», — отмечали в суде.
Конституционный суд тогда рекомендовал правительству привести законодательство в соответствие.
В итоге в стране установили сроки ограничения для приёма на госслужбу: один год – для лиц, уволенных за несоблюдение ограничений, установленных законами, или служебной этики; два года – для лиц, уволенных за дисциплинарные проступки; три года – для лиц, совершивших административные коррупционные правонарушения или уголовные проступки; пять лет – для лиц, совершивших преступления небольшой и средней тяжести. При этом бессрочное ограничение сохраняется для лиц, совершивших коррупционные, тяжкие и особо тяжкие преступления, а также для совершивших преступления в составе преступной группы. Закон был подписан президентом в январе этого года.
Вместе с тем судьям, полномочия которых прекращены из-за несоответствия занимаемой должности или профессиональной непригодности, дали возможность «немедленно поступить на государственную службу». Эта поправка была внесена также после рекомендаций Конституционного суда, куда обратился бывший судья. Он был освобожден от занимаемой должности в силу профнепригодности на основании решения комиссии по качеству правосудия при Верховном суде. Ранее на него было наложено дисциплинарное взыскание в виде выговора. Конституционный суд рекомендовал Верховному суду и Высшему судебному совету «с целью более полного обеспечения прав судей» рассмотреть вопрос о дальнейшем совершенствовании законодательства о судебной системе и статусе судей.
В другом случае, также в 2023 году, Конституционный суд признал не соответствующими Конституции ограничения права на свободу предпринимательской деятельности для лиц, приравненных к уполномоченным на выполнение государственных функций. Конституционный суд отмечал, что ограничения должны быть «дифференцированы и обусловлены характером должностных обязанностей, направлены на недопущение использования своих полномочий в личных, групповых и иных неслужебных интересах». Правительству было рекомендовано рассмотреть вопрос о принятии нормативного правового акта, регламентирующего вопросы передачи имущества в доверительное управление.
В итоге в парламенте разрешили госслужащим и лицам, приравненным к ним (у кого есть управленческие функции в республиканских госпредприятиях, на коммунальных предприятиях, в коммунальных госучреждениях, в том числе школах, больницах), не передавать в доверительное управление принадлежащие им до 5% акций коммерческих организаций. Своё решение депутаты объяснили развитием народного IPO. Но при этом им запретили участвовать в деятельности коммерческой организации, заниматься предпринимательской или иной оплачиваемой деятельностью, если она препятствует выполнению должностных обязанностей, влечет использование служебного имущества или создает конфликт интересов.
В то же время приобретать паи, облигации, до 5% простых акций коммерческих организаций депутаты разрешили как на фондовой бирже, так и через гражданско-правовую сделку или по наследству. Также можно приобретать цифровые активы без передачи их в доверительное управление, но они должны быть отражены в налоговой декларации. Кроме того, члены правительства наряду с другими политическими госслужащими могут сдавать в аренду принадлежащее им жилье.
Стоит отметить, что эти поправки все ещё находятся на рассмотрении мажилиса, следует из ответа Минюста.
Всего, по информации Конституционного суда, в результате проверки норм права на соответствие Конституции были признаны соответствующими Основному закону 60 норм, не соответствующими – 20, а 25 норм права признаны конституционными, но в истолковании, данном Конституционным судом.
В Минюсте же назвали другие цифры: по их статистике, 16 нормативных постановлений предусматривают иное истолкование норм НПА, которые признаны Конституционным судом соответствующими Конституции, а 26 нормативных постановлений содержат рекомендации по совершенствованию законодательства. Но из них только по шести нормативным постановлениям приняты поправки в рамках Конституционного закона, других законов и нормативного постановления Верховного суда.
Не во всех случаях законодательная и исполнительная власть следует рекомендациям Конституционного суда. В июле прошлого года Конституционный суд, рассмотрев обращение гражданина, признал неконституционной норму Кодекса «О браке (супружестве) и семье», согласно которой усыновителями не могут быть мужчины, не состоящие в зарегистрированном браке, за исключением случаев фактического воспитания ребёнка не менее трёх лет в связи со смертью матери или лишением её родительских прав. Обратившийся посчитал эту норму дискриминационной и противоречащей статье 14 Конституции, по которой никто не может подвергаться какой-либо дискриминации по признаку пола. Конституционный суд поручил правительству внести в мажилис проект закона, направленный на совершенствование правового регулирования института усыновления.
В реализацию решения Конституционного суда Верховный суд исключил из своего нормативного постановления требование о наличии заключения молекулярно-генетической экспертизы, прилагаемого к заявлению в суд при рассмотрении дел об усыновлении ребёнка, родившегося вне брака. Однако в итоге парламент внес поправки в Кодекс о браке и семье, которыми установил обязательное проведение такой экспертизы для отцов, которые усыновляют своих детей.
В некоторых случаях очевидно игнорирование рекомендаций Конституционного суда со стороны как правительства, так и парламента. Например, Конституционный суд ещё в сентябре 2023 года указывал на необходимость принятия мер социальной защиты граждан, пострадавших от ядерных испытаний на Семипалатинском испытательном ядерном полигоне.
«Это предполагает пересмотр как видов оказываемой помощи, так и её объёмов, размеров, а также перечня её получателей. Правительству рекомендовано изучить и предложить новые принципы и подходы в вопросах социальной защиты такой категории лиц с учетом современной радиоэкологической обстановки на зараженных территориях, а также социальных, экологических, демографических, медицинских и иных факторов», — говорилось в отчете Конституционного суда за 2023 год.
Однако закон «О Семипалатинском ядерном полигоне» до сих пор остается несовершенным. Некоторые депутаты и активисты неоднократно поднимали вопросы о пересмотре льгот пострадавшему населению, но правительство по-прежнему не считает нужным это сделать. В министерстве труда и социальной защиты населения в летом прошлого года сообщали «Власти», что не намерены пересматривать эти нормы во благо самих же пострадавших, поскольку в противном случае «наличие у претендентов при приёме на работу статуса пострадавшего от ядерных испытаний может послужить дополнительным основанием для отказа им работодателями в силу их нежелания нести дополнительные расходы».
Также за время своей работы Конституционный суд указывал на несовершенство Социального кодекса (в части, что при исчислении трудового стажа для назначения пенсионных выплат по возрасту засчитывается время ухода неработающей матери за малолетними детьми – суд постановил, что трактовать эту норму следует с формулировкой «неработающему родителю»), Гражданского кодекса (признана неконституционной норма, что судебной защите не подлежат требования граждан и юридических лиц, связанные с организацией, проведением игр или пари, основанных на риске, или с участием в них, если организатором игорного бизнеса соблюдены условия проведения азартных игр или пари), Земельного кодекса (признана неконституционной норма, что право землепользования в порядке универсального правопреемства может переходить только при наследовании по закону или при реорганизации юридического лица – суд постановил, что решения судов и иных правоприменительных органов, основанные на данном положении Земельного кодекса исполнению не подлежат и должны быть пересмотрены), а также неоднократно указывал на несовершенство Уголовно-процессуального, Уголовно-исполнительного, Гражданско-процессуального, Гражданского и другого законодательства. В частности, отмечалось, что некоторые нормы сформулированы размыто, а это вызывает правовые коллизии и даёт возможность произвольной интерпретации, или ограничивает права осуждённых.
К примеру, Конституционный суд рассматривал обращение осуждённого, который оспаривал нормы статьи 141 Уголовно-исполнительного кодекса (условия отбывания наказания в учреждениях чрезвычайной безопасности для осуждённых, отбывающих пожизненное лишение свободы). Для таких осуждённых предусматривалось четыре краткосрочных свидания в год, тогда как для осуждённых, отбывающих наказание в обычных условиях, – три краткосрочных и одно длительное свидание в течение года. Обратившийся считал, что это противоречит конституционным положениям о том, что «все равны перед законом и судом» и что «никто не может подвергаться какой-либо дискриминации по иным обстоятельствам».
Конституционный суд тогда признал неконституционной норму о количестве свиданий в год для осуждённых к пожизненному заключению и постановил до введения в действие поправок в Уголовно-исполнительный кодекс, рассматриваемых на тот момент парламентом, распространить на таких осуждённых нормы отбывающих наказание в обычных условиях. В итоге статья 141 Уголовно-исполнительного кодекса была исключена полностью, но в статью 140 были внесены поправки, что осуждённые, отбывающие наказание в строгих условиях, имеют два краткосрочных свидания в течение года (в предыдущей редакции – три краткосрочных свидания в год).
В другом случае Конституционный суд обратил внимание на то, что осуждённый, в период содержания в дисциплинарном изоляторе в порядке взыскания, а также нахождения в строгих условиях отбывания наказания, имеет право на телефонные разговоры в целях получения квалифицированной юридической или медицинской помощи.
«Перечень случаев предоставления возможности осуществления телефонного разговора, изложенный в части второй статьи 109 УИК и пункте 104 Правил, способствует поддержанию социальных связей осуждённого и не должен восприниматься в правоприменительной практике как исчерпывающий», — отмечал суд.
Ранее, согласно пункту 2 статьи 109 Уголовно-исполнительного кодекса, осуждённые, находящиеся в строгих условиях отбывания наказания, а также содержащиеся в дисциплинарном изоляторе либо одиночной камере в порядке взыскания, имели право на телефонный разговор в случаях смерти или тяжелой болезни супруга (супруги), близкого родственника, угрожающей жизни больного, стихийного бедствия, причинившего значительный материальный ущерб его семье, или иных исключительных личных обстоятельствах.
Также Конституционный суд рекомендовал правительству внести и ряд других поправок в законодательство. В том числе это касается условий, при которых необходимость замены присяжных заседателей основного состава запасными не приводила бы к вынужденному роспуску коллегии присяжных либо существенно минимизировала бы наступление таких рисков. Однако никаких изменений в законодательство в этом случае внесено не было.
Только в единичном случае начало проверки на соответствие Конституции стимулировало проактивное устранение неправомерного требования в отношении лиц с инвалидностью. Так, после обращения казахстанца в Конституционный суд министерство транспорта отменило требование для лиц с ограниченными возможностями дополнительно к железнодорожному билету предъявлять ещё и документ об инвалидности.
«Таким образом, конституционная проверка стимулировала исполнительный государственный орган к проактивному устранению нарушения до принятия итогового решения по результатам проверки. В связи с устранением нарушения в ведомственном приказе Конституционный суд прекратил производство», — отмечалось в сообщении Конституционного суда.
Но в большинстве случаев постановления Конституционного суда не исполняются на местах. К примеру, в первом полугодии 2024 года органы прокуратуры проверили свыше 15 тыс. уголовных и 4,5 тыс. гражданских дел, изучили 3 тыс. жалоб и заявлений осуждённых, а также 3,5 тыс. материалов о применении мер пресечения в досудебном производстве. По результатам проверки были восстановлены права 26 граждан, в том числе путём внесения 13 актов надзора и реагирования в те государственные органы, которые не приняли своевременных мер по исполнению решений Конституционного Суда.
Ограниченные возможности
В марте этого года правительством был введен контроль за исполнением итоговых решений Конституционного суда. Координировать эту работу должно министерство юстиции. Однако Минюст не ответил на вопрос, каким образом будет координировать и контролировать эту работу.
Юрист общественного фонда «Правовой медиа-центр» Гульмира Биржанова отмечает, что пробел именно в этой части – в части исполнения рекомендаций и постановлений Конституционного суда.
«Да, именно в исполнении (проседает эффективность Конституционного суда – В.). <...> Мне кажется, это должен быть тандем государственных органов: исполнительной власти, законодательной власти, судебной – трёх ветвей. Они должны быть связаны с Конституционным судом, а так получается, что для чего нам Конституционный суд?» — сказала она.
Биржанова привела в пример два дела, с которыми работал их медиа-центр. Первый касается дела Сергея Наумцева, который в 2014 году был приговорен к пожизненному сроку за изнасилование и убийство 15-летней школьницы в Актобе. Он обратился в Конституционный суд, требуя признать неконституционной норму закона о СМИ в части публикации и распространения изображения лица без согласия. Суды первой и апелляционной инстанции отказали ему в требовании обязать СМИ удалить его фотографии, опубликованные в 2013 году в «Диапазоне», «Уральской неделе» и других СМИ. Наумцев посчитал, что эта норма закона о СМИ нарушает его конституционное право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и достоинства. По словам Биржановой, Конституционный суд тогда обратился в их организацию за правовым разъяснением.
«Мы, естественно, сказали, поскольку дело было связано с педофилией в отношении несовершеннолетней, что дело имело общественный резонанс, а когда дело имеет общественный резонанс, то тут нужно публиковать, чтобы люди знали. И вот суд вынес одно из первых решений, что закон о СМИ в части публикаций соответствует Конституции», — сказала она.
Однако, по её словам, этот человек продолжает обращаться в суды, потому что юридически все равно положено, чтобы обращение принималось к производству.
«И я считаю, что здесь у нас пробел. То есть вроде бы есть постановление (Конституционного суда – В.), но этот человек обращается в суды, он будет сидеть пожизненно, и что получается – всю жизнь будет писать?» — недоумевает Биржанова.
В другом случае Конституционный суд, хоть и признал соответствующими Конституции нормы закона «О порядке организации и проведения мирных собраний в Республике Казахстан», но указал, что акиматы обязаны предлагать организаторам мирных собраний другое место и время, если в заявленном месте и в заявленное время провести мирную акцию не представляется возможным.
Напомним, что в 2023 году группа казахстанцев не смогла провести мирное собрание в Астане для выражения позиции по вопросу принятия закона «О масс-медиа». Акимат отказал в проведении мероприятия из-за того, что там якобы должно было проходить другое собрание. Заявители подали в суд и дошли до Конституционного суда.
Конституционный суд в своём постановлении указывал, что «право на мирные собрания не является абсолютным и может быть законодательно обусловлено».
«Местный исполнительный орган отказывает в проведении мирного собрания по данному основанию, если в установленный срок не получен ответ о согласии или выражено несогласие организатора мирного собрания с предложением об изменении места и (или) времени проведения мирного собрания. Внесение местным исполнительным органом такого предложения организатору мирного собрания перед принятием решения об отказе является обязательным», — говорилось также в постановлении суда.
Однако, по словам Биржановой, акимат Астаны не исполняет это постановление: «Мы сейчас опять будем судиться с акиматом (Астаны – В.), потому что им все равно, они нормально не публикуют информацию о том, какие мирные собрания запланированы в Астане».
Биржанова подчеркивает, что «обязаны» – это означает чёткое исполнение, однако со стороны акимата этого не происходит.
Евгений Жовтис в свою очередь отмечает, что эффективность исполнения рекомендаций Конституционного суда зависит от того, какая в стране политическая система, и сам суд от неё не отделим. И если в стране есть парламент, который не только принимает законы, но ещё и представляет интересы граждан, в парламенте есть оппозиция и различные политические взгляды, то тогда и постановления Конституционного суда выполняются, «потому что к ним привлекается внимание», и у самого Конституционного суда при демократической политической системе «больше пространства действовать без оглядки».
В стране же с авторитарной политической системой, как в Казахстане, «как бы ни хотел и ни пытался Конституционный суд, он за пределы политических ограничений выйти не может».
Жовтис подчеркивает, что при демократической политической системе судебная система играет очень важную роль в обеспечении верховенства закона и соблюдения прав и свобод человека. В Казахстане же Конституционный суд находится в определенных рамках, а это влияет на обеспечение верховенства права и соблюдение прав человека.
«Так просто устроены авторитарные системы. Исполнительная власть здесь играет ключевую роль, и она, по существу, контролирует, прямо или косвенно, остальные ветви власти, как законодательную, так и судебную», — отметил он.
В то же время он видит и плюсы от возвращения этого института. Жовтис напомнил, что с 1995 по 2023 год у граждан не было возможности обращаться в действовавший в эти годы Конституционный совет напрямую, а суды очень редко обращались, если видели, что какие-то нормы закона или другого нормативно правового акта нарушают права человека. Одна из причин – «зачем им эта головная боль», другая, опять же, в том, что вся судебная власть является частью политической системы.
Некоторые решения Конституционного суда, по мнению Жовтиса, действительно защищают права человека.
К примеру, в апреле этого года Конституционный суд, рассмотрев обращение о проверке на соответствие Конституции статьи 65 Кодекса «О браке и семье», признал её неконституционной. Согласно этой статье, национальность ребёнка определяется национальностью его родителей и в дальнейшем может быть изменена только на национальность одного из родителей. Опекун пыталась внести дополнение в актовую запись о рождении ребёнка, чтобы в дальнейшем определить его национальность по национальности родителя, но получила отказ из-за отсутствия подтверждающих документов. Мать ребёнка умерла и при жизни не имела документов, а данные об отце отсутствуют. Позднее суды решили, что невозможно установить национальность ребёнка, если не установлена национальность его родителей. Конституционный суд же посчитал, что законодательством не учитываются жизненные ситуации, а поэтому статья не предусматривает иные способы определения или изменения национальности. Правительству было рекомендовано в течение шести месяцев внести в мажилис соответствующие поправки в законодательство.
Гульмира Биржанова также считает возвращение Конституционного суда в Казахстане положительным, поскольку у граждан появилась возможность туда обращаться. Однако ещё раз подчеркивает: существует пробел в исполнении его постановлений и рекомендаций законодательной и исполнительной властью.
«Мы на него (на Конституционный суд – В.) очень большие надежды возлагали, я очень уважаю судей, которые там сейчас находятся, это профессионалы, и да, некоторые решения хорошие, но тем не менее пробел есть», — сказала она.
В свою очередь судья Конституционного суда Роман Подопригора отмечает, что с помощью постановлений Конституционного суда люди восстанавливают свои права, устраняют ограничения.
«Конституционный Суд не боится рассматривать резонансные дела. Сегодня уже трудно представить систему защиты прав человека в Казахстане без этого института», — уверен он.
Подопригора согласен, что у граждан, юристов, экспертов, представителей гражданского общества или государственных органов могут быть разные мнения по поводу деятельности Конституционного суда, но «есть некоторые объективные факторы, показывающие важность и правильность создания этого института».
«Так, например, по обращениям граждан 19% рассмотренных правовых норм признаны неконституционными, а 23% норм признаны конституционными в данном судом истолковании (в переводе на простой язык, эти 23% содержат проблемы с точки зрения соблюдения прав человека)», — отмечает судья.
Что касается эффективности исполнения постановлений и рекомендаций Конституционного суда, то Подопригора подчеркнул: нормативные постановления являются общеобязательными, и все субъекты права обязаны принимать во внимание как выводы резолютивной части, так и правовые позиции, содержащиеся в постановлениях.
Однако Конституционный суд сам не может привлекать госорганы к исполнению своих постановлений. Это могут сделать либо органы прокуратуры, либо сами граждане могут обратиться в суды с исками об оспаривании актов или действий госорганов и в качестве аргументов приводить правовые позиции органа конституционного контроля.
«Бывает и так, что до вынесения постановлений государственные органы сами исправляют ситуацию. Что касается правотворческой деятельности, то в реализацию решений Конституционного суда принято 10 законов с изменениями и дополнениями в действующие нормативные правовые акты, а также два изменения в нормативные постановления Верховного суда. Готовятся и другие поправки», — добавил судья.
Он считает, что, несмотря на то что Конституционный суд не может непосредственно влиять на вопросы «исполнительской дисциплины», он реально оказывает влияние на казахстанскую правовую систему.
Власть — это независимое медиа в Казахстане.
Поддержите журналистику, которой доверяют.
Мы верим, что справедливое общество невозможно построить без независимой журналистики и достоверной информации. Наша редакция работает над тем чтобы правда была доступна для наших читателей на фоне большой волны фейков, манипуляций и пропаганды. Поддержите Власть.
Поддержать Власть
